С мрачным удовлетворением Алия отметила, что их с кошаком неприязнь оказалась взаимной. Такой взгляд она узнавала из тысячи, и наверняка сама недавно смотрела на лезущего не в свое дело кошака. Что ж, так было даже лучше: людям вроде Алии куда больше идут неприятели, чем друзья. Не то чтобы она всерьез рассчитывала даже на приятельские отношения с кошаком, но до этого злосчастного утра реальностью был вежливый нейтралитет.
Вот только, услышав следующую реплику куклы, Алия забыла и о своих мыслях, и об установке дальше строить из себя беспринципного пирата. Просто потому совмещать это с громким смехом было нереально. А Алия не смогла удержаться от того, чтобы не рассмеяться. Громко, совершенно неподобающе женщине, которую растили в благородной семье, запрокинув голову и чувствуя, как на глазах выступают слезинки. Успокоиться удалось с трудом, если в качестве успокоиться можно было считать то и дело вырывающиеся смешки, но теперь удар нанес кошак. Фигурально выражаясь, разумеется: морда его была настолько удивленной, что сдержаться не получилось, и Алия рассмеялась снова.
Кошак что-то мяукал писклявым тоном, пытаясь объяснить кукле, что ребенок -- это именно она, и можно было еще понаблюдать за блеянием птицекошака, превращающегося в птицеовцекошака, но Алии тоже хотелось побыстрее закончить. А потом согнать всех этих "дорогих гостей" в их каюты и напиться. Поэтому она припечатала:
-- Смирись, кукла, ты ребенок как есть, и не говори, что тебе девятнадцать, -- и исподволь глянула на кошака, ожидая его реакции на тот факт, что кукле целых девятнадцать лет. -- Пойдем уже, -- и все-таки ухватила Лалу за локоть (правда, постаралась сделать этом максимально аккуратно), впрочем, только ненавязчиво подталкивая к каюте и намекая, что той стоит пойти самой.

- Де... девятнадцать... - Шаксен несколько раз поменялся в лице, отшатнувшись назад. Он даже не попытался закрыть рот. Сейчас на его лице друг друга сменяли ошеломленность, смущённость, раздосадованность и опять ошеломлённость. Похоже, он всё ещё пытался отрицать то, что только что услышал. "Да быть того не может!"
Шакс вновь попытался заговорить, подняв вверх руку с вытянутым указательным пальцем, после чего что-то пробормотал себе под нос, одёрнув руку. Приложив указательный и большой палец к подбородку, он уставился в пол, словно пытаясь там что-то увидеть, после чего опять перевёл взгляд на девушек, даже не замечая хохота Алии, опять открыл рот, но вновь не проронил и звука. Наконец, он полуотвернулся и, помассировав виски, провёл обеими руками по щекам и, обхватив голову, опёрся локтями о бортик судна. Напоследок он пробормотал что-то типа ""Ещё и жених есть... замуж скоро...", после чего так и остался стоять на месте, озадаченно всматриваясь в воды океана. Когда девушки пошли в каюту, он одним махом перескочил через фальшборт и скрылся за бортом корабля. Однако всплеска не последовало, и в следующий момент он взлетел вверх на своём магическом тюрбане. Ветер растрепал его волосы, однако Шакс был слишком погружён в раздумья, чтобы обращать на это внимание. Подобное с ним часто бывало, когда он получал какую-то информацию, которая казалась чем-то немыслимым. Не отдавая отчёта своим действиям, юноша направил тюрбан прямиком к обратной стороне каюты Иблис, так, чтобы изнутри его не заметили.

Шакс продолжал парить на магическом тюрбане, обдумывая то, что произошло раньше. "Учитывая то, как часто ты общаешься с другими людьми, не мудрено, что ты стал забывать, что внешность бывает обманчивой." Тем не менее, поверить, что незнакомке было уже девятнадцать было всё равно тяжело. Она младше его всего на три года! Какого чёрта! Шаксен покачал головой. В любом случае, его это не должно волновать. Он здесь ради артефакта и он его получит. Хотя так ли он уже важен? Вспоминая то, как сильно он вспылил, когда увидел, как свободу той девчонки притесняли, он уже не был так уверен.
   Сам того не заметив, Шакс оказался у выбитого окна каюты капитана, которое кое-как прикрывали занавески, да и то только наполовину. Слышимость была замечательная. Большинство разговора не представляло особо интереса, хотя одна часть зацепила внимание юноши. "Они там что, меня обсуждают?", - приподняв бровь, подумал Шакс, навострив уши. "Хорош? Невероятен? Чего?" Не привыкший выслушивать комплименты, Шакс хотел было отмахнуться от услышанного и опять погрузиться в раздумья, как внезапно сравнительно мирный разговор прервался, утонув в звоне разбитой о стену бутылки. Изнутри каюты словно повеяло могильным холодом.
   Крупицы информации в голове Шаксена быстро стали фильтроваться и образовывать картину, как только он услышал несколько знакомых слов. Саарды - он уже слышал это название когда-то. Он не придавал городу и его завоеванию особого значения. Лишь ещё один городок в коллекции завоеваний Рэма. Но теперь название города сошлось с фамилией Иблис, и шестерёнки в голове Шакса быстро пришли в движение. Юношу осенило.
- Советую держать свой нрав в узде. Вы ведь не хотите, чтобы с Вашей пленницей что-либо случилось... принцесса, - проговорил Шаксен, выделив слово "принцесса" так, что не оставалось сомнений в том, что он всё понял. Пожалуй, в его голосе можно было уловить лёгкую издёвку, почти что дружескую. Появление же его вновь было эффектным. Он медленно проплыл мимо окна, в вальяжной позе растянувшись на тюрбане: он полулежал на нём, приподнявшись на локте левой руки, другую руку положив на согнутую ногу. Его голова была слегка закинута назад, распущенные волосы спадали назад; на губах играла загадочная ухмылка, глаза были прищурены. Он и вправду был чем-то похож на хитрющего кота, который только что утащил с кухни всю сметану.

Отредактировано Shaxen Ardoar (2015-12-25 15:16:27)

Алия почти пожалела о своей вспышке. Стоило только посмотреть на еще более испуганную и трясущуюся куклу, как нестерпимо захотелось научиться оборачивать время вспять и не поддаться зову возмездия и оставить Лаэлию Луцилиус Барбасу. Девочка бы уже была дома, с родителями, капитан Большого Куша -- с кучей золота или дырой в башке, а сама Алия жалела только о том, что не воспользовалась случаем.
И ром был бы цел, а так пришлось тянуться за новой бутылкой. Впрочем, пиратка тут же себя одернула: не ровен час, запустит снова, и в этот раз -- кому-нибудь в голову.
Впрочем, в следующий момент Алия пожалела, что у нее в руке не было ничего пригодного для метания. Чертов Соловей, который, кажется, подслушивал разговоры Алии и куклы, а теперь с видом самодовольного ублюдка проплыл на своем чертовом тюрбане мимо разбитого окна. И заговорил, вызывая острое желание вырвать ему язык или оторвать голову.
-- Если ты сейчас же не уберешься с моих глаз, Соловей, что-либо случится с тобой, -- угрожающе проговорила она, стараясь не поддаться порыву и не вытащить кинжал Марбаса. -- То же касается и тебя, кукла. Беги в свою каюту и запрись там, пока я не решила, что тех, кто слишком много знает, проще убить, -- на пленницу, впрочем, она не смотрела. В голове эхом билось кошаково "принцесса", чертово слово, которое Алия не слышала в свой адрес уже долгих десять лет. И была бы рада не слышать вовсе: слишком оно напоминало о счастливом прошлом и о том, как несчастливо оно закончилось. Слишком сильно било по нервам, заставляя сжимать кулаки и закусывать внутреннюю сторону щеки, чтобы физическая боль хоть как-то отпускала. В этот раз не хотелось даже плакать -- хотелось только уничтожать, причем не важно, что. Мерзкого кошака, трясущуюся куклу или себя саму.

Лаэлия не собиралась перечить словам пиратки, злить её ещё сильнее. Ей было всё равно, что та сейчас может с ней сделать, сейчас она и так уже мысленно себя корила за то, как испортила ситуацию. В голове, по сути, сейчас вертелись только мысли о том, что же такое с Алией, и как вообще можно уладить ситуацию. И тут же появлялся один простой ответ – никак. Лала могла только разозлить её, а если попытается успокоить – вполне может сделать хуже. И от этого в груди как-то неприятно защемило, ведь она ни за что не хотела такого исхода этого, казалось бы, мирного разговора в каюте.
Тут же подскочив со стула – с колен свалились «Приключения Синбада», которые она бы уже ни за что не взяла - Лаэлия на дрожащих ногах рванула к выходу, выскочила наружу и закрыла за собой дверь. Перед глазами тут же оказался братик, на которого она уставилась ища поддержки, и то и дело открывая рот, пытаясь что-то сказать.
- Я… я… Алия… что же я… как же теперь быть… я не знала…
Плакать не хотелось.  Хотелось биться головой о стену и проклинать себя за то, что произнесла слишком много, не думая при этом ни о чём, кроме своей заинтересованности. Прислонившись спиной к стене каюты и сползя по ней на пол, Лала уставилась на свои руки – они всё ещё дрожали, а на ладонях виднелись царапины от стула, в который она впивалась руками. «Какая же я глупая. И зачем мне нужно было читать вслух её имя? Чего я хотела этим добиться? Ох, я же надеялась, что всё будет хорошо… но Алия была права. Она же пират, и другого исхода быть не может».
- Прости… те… из-за меня и у вас могут теперь быть проблемы, - выдохнула она, стеклянными глазами взглянув не на парящего незнакомца, но будто сквозь него. Что же, реальный мир, общение с другими людьми, оказалось куда сложнее, чем общение с семьёй и слугами. И теперь было страшно произнести хоть одно слово не так.

Этот человек, имени которого она всё ещё не знала, кажется, пытался как-то ободрить её своими словами. Но Лала всё ещё не могла оправиться от произошедшего в каюте, продолжала дрожать и снова уткнулась в свои руки, а после закрыла ладонями лицо и тяжело выдохнула. «Мне страшно. А вдруг я и этому хорошему человеку скажу что-то не то? Я уже ничего совсем не понимаю, ох… стоило хоть имя его узнать, наверное. Алия, вроде, называла его Соловьём. А я… Братик, да? Наверное, неприятно было слышать это… интересно, скажи я это ещё пару раз, он бы разозлился точно также?»
- Не… не стоит. Я… - вдохнула поглубже, выпрямилась и, слегка улыбнувшись, но смотря всё также, - Я в порядке, сейчас нужно побеспокоиться о том, что с капитаном этого корабля. И, - горло вновь будто сдавило, а в глазах защипало, - Простите, что называла вас братиком. Я пойду, не хочу, чтобы Ал… капитан вышла и увидела меня здесь.
Будто опустив предложение пройтись, Лаэлия развернулась и тут же быстро пошла по направлению к каюте, которую ей выделили. Говорить с этим незнакомцем пусть и хотелось, пусть и было безумно интересно узнать его получше, но сейчас был не подходящий момент. Завтра, вероятно, она снова будет беззаботно вести себя, улыбаться, забудет про свой страх и снова не думая произнесёт «Братик». Но сейчас она не могла справиться с тем, что сделала кому-то больно.

Отредактировано Laelia Lucilius (2015-12-26 22:45:34)

«Этот человек… он слишком хороший», - только и пронеслось в голове Лаэлии, когда тот не оставил её одну в этом отчаянии, но полетел на своём тюрбане следом. И вновь, судя по всему, постарался подбодрить. От одного только осознания этого на душе стало теплее, хотя девушка всё ещё не успокоилась. Но, да, действительно, от его слов об извинениях Лале стало лучше, мысли немного прояснились.
- Я… Лаэлия Луцилиус, очень приятно, - в последнюю секунду успев затормозить и не врезаться во внезапно протянутую руку, девушка уставилась на неё. Ещё немного помешкав, она всё же пожала её, схватившись за неё обеими руками. Рука была тёплой и, почему-то, её совсем не хотелось отпускать.
-Вы… хотели о чём-то поговорить? – тихо спросила Лала, глядя в пол и чувствуя, как её уши начинают гореть. «Вот что же это такое? Я до этого никого из парней не держала за руку. Ну, кроме братии… да, точно. Братика. Раз… раз он не обижен, значит я могу его так называть?»

Все ещё держа руку Шаксена, девушка смотрела в пол и внимательно его слушала. Кажется, поднять взгляд было для неё слишком сложно, да и она не заметила, что так и не отпустила эту тёплую руку. Наоборот – слегка сильнее её сжала, когда услышала из уст парня «Лала». Как же давно её так не называли. Забавно, но последним, кто произнёс это, был её родной брат. И как-то вновь, от осознания этого, нахлынули не совсем понятные чувства.
- Эм… на том корабле? Ну, - было немного неловко признаваться в том, что всё случилось из-за собственной неосмотрительности, но и умалчивать от него не хотелось, - Я была в каюте на корабле моего отца, и слишком замечталась. Совсем не заметила, как двое мужчин зашли ко мне и поволокли куда-то. Они просто хотели получить выкуп, ничего такого. Это же нормально, хех.
Выдала она, наконец снова взглянув на собеседника. Даже слегка неловко хихикнула, договорив, будто речь шла совсем не о похищении человека.
- А… - на языке вертелась тонна вопросов, которые так и хотелось задать Шаксену, и которые ещё со вчерашнего дня безумно интересовали Лалу, но она прикусила нижнюю губу, и, отвела взгляд, - Тот артефакт, о котором вы вчера говорили… после того, как получишь его – ты уйдёшь?
«Если он скажет, что останется – я пока не буду его расспрашивать, нет. И… жаль будет, если он так скоро уйдёт. Я бы хотела узнать побольше о жизни покорителя подземелья».

«Ах, вот как. И правда, этот невероятный человек уйдёт сразу, как мы прибудем в Бальбад. Да и чего я ждала? Я ведь тоже вскоре отправлюсь домой. И, наверное, более не встречу покорителей подземелий», - рука Шаксена наконец оказалось свободна – свои Лала медленно убрала за спину. И чего она вообще хотела услышать? Что она сам заверит, мол, нет, не уйду, давай я лучше расскажу тебе что-то интересное?
- А что это за артефакт, который ты ищешь? Это… это как те артефакты из подземелий с джиннами, да? – голос дрогнул на последнем вопросе. Снова. Снова желание расспросить о подземельях, обо всех приключениях. Но будет ли это правильно? Нет, конечно же не будет, но ведь так хочется.
- И… ты… вчера твой покров джинна… это было невероятно. Я хотела бы… можешь рассказать о том, как его получил?

Когда кукла убежала, испуганно трясясь, Алия заперла изнутри дверь, дошла до шкафа с алкоголем, наугад вытащила оттуда бутылку -- надо же, в ее запасах нашлась даже текила -- да там и опустилась а на пол, скользя по стене. Раскупорила бутылку, приложилась раз, второй, запрокинула голову и попыталась рассмеяться. Ей должно было быть смешно.
Кошак на своем тюрбане, подслушивающий женские разговоры. Уморительная у него должна была быть рожа, когда они с куклой заговорили о нем. Это смешно.
То, как он прискакал, услышав один-единственный звон разбитой бутылки, как цепной песик. Это тоже смешно.
Маленькая куколка, трясущаяся из-за того, что в типичном баре происходит каждые полчаса. Она наверняка мечтает о жизни более свободной, чем есть у нее, а не готова даже к такой мелочи. Это чертовски смешно.
Так какого черта вместо смеха вырывается только что-то сродни рыданию?
Алия, по правде, не хотела так себя вести. Она хотела разойтись и с Соловьем, и с этой девочкой, оставив после себя более-менее приятные -- или хотя бы нейтральные -- воспоминания, но теперь об этом не могло быть и речи. И к черту кошака, к черту куклу. Они оба нужны только для того, чтобы Алия вернее дошла до своей цели. Кошак свое предназначение выполнил, сохранив корабль, и кукла уже написала письмо -- она тоже почти справилась со своей ролью, осталось только немного времени провести в плену, чтобы Амир успел добраться то Тибуртиуса Луцилиуса и привезти от него ответ. И на это время ее можно запереть в каюте, приказав кому-нибудь из команды приносить кукле еду три раза в день, а когда Алия снова решит запереться у себя и напиться, выводить на прогулку. Иблис -- маленький корабль, но даже на нем можно свести встречи до нуля, если того захочет капитан.
Проблему представлял только Соловей. Уж он-то не позволит держать куклу взаперти. И чем она его только зацепила?..
-- Тем же, что и тебя, -- теперь Алия почти рассмеялась и почти по-настоящему. -- Она маленькая, невинная и совершенно не такая, как мы, преступившие закон. Как маленький щеночек, а кто не полюбит маленького милого щеночка?
Вот ты, Алия, тоже купилась на его очарование. Кукле только хвоста не хватает, чтобы им вилять -- и чтобы хватать за него, если начнет лезть, куда не следует.
Пиратка представила, как у куклы отрастает большой пушистый хвост, а потом за него ее удерживают то она сама, то кошак, и снова рассмеялась. Решила, что такое воображение надо запить, тут же это сделала, после чего отставила бутылку, резко хлопнула себя по щекам и произнесла уверенно:
-- Пора.
Поднялась быстро (не забыв прихватить бутылку), так же быстро дошла до стола и, пока не пропала решимость, взяла в руки перо, которым вывела на чистом листе:
"Привет, папочка.
Если хочешь, чтобы она вернулась к тебе в целости и сохранности, выполни одно условие.
Нам пришло время встретиться. Ты должен прийти один, это единственное требование. Можешь взять с собой хоть весь арсенал, главное, чтобы нам никто не мешал.
И тогда, независимо от итогов встречи, маленькая Лаэлия вернется домой.
С ненавистью,
Алия, дочь Джаны, тобой преданной и убитой".
Алия сделала еще глоток, посмотрела на удивление ровные буквы и исправила одно условие на два, приписав перед подписью:
"И поклянись, что помолвка Лаэлии будет расторгнута. Ради ее же блага".
И снова рассмеялась, думая о том, что этим условием взяла приз по логике и безжалостности. Сделала еще глоток, достала из потайного ящика кольцо, оставшееся от матери, с печатью королевского дома Саарды, из другого ящика вытащила прочее необходимое для того, чтобы запечатать письмо, и, едва не пролив на себя воск, скрепила послание печатью Саарды. Вложила его в письмо, написанное куклой, завязала уже простой лентой и отложила подальше, пока не решила дописать туда еще пару ласковых. Все оставшееся время Алия провела, просто выпивая. Некоторое время она пыталась читать книгу, о которой так восторженно отзывалась кукла, но когда поймала себя на том, что действительно увлеклась, закинула в открытый шкаф, решив, что это не лучшее дело для пирата. Ее собственная жизнь -- тысяча и одно приключение.
Только чего же они такие хуевые, эти приключения?..